Саражудин Погоров в свои 84 года отличается редкостным здоровьем и прекрасной памятью.
[Spoiler (click to open)]
Придя в гости к старейшине, с волнением переступаем порог его комнаты. Если не удастся расположить и разговорить сурового, как представляется, и немногословного человека, материал обречен на провал. Но все сомнения мгновенно улетучиваются при виде высокого, статного, удивительно благообразного и улыбчивого Саражудина. Ну, просто герой из ингушского эпоса, излучающий и силу, и удивительную доброту!
Из эшелона на этап
Саражудин родился в 1927 году в с.Мочх-Юрт (Базоркино, а ныне Чермен) Пригородного района в семье Гетагаза и Мациг Погоровых.
– Мой отец был племянником известного человека – Ужахова Сандро, а мать – Мациг Цечоева – дочерью не менее уважаемого в народе ЯнарсхаЦечоева, – говорит Саражуддин.
К моменту выселения ингушей на станциях появились вагоны, в селах – солдаты, но никто до конца не сознавал, что это может предвещать. Утро высылки запомнилось Саражудину появлением солдат в доме, один из которых сказал ему о собрании в школе, на которое он и поспешил. Матери в это время было приказано собирать самое необходимое.
– 18 дней и ночей наш состав следовал к месту назначения. За все это время моя мать ни разу, несмотря на настойчивые просьбы людей, находившихся в вагоне, не прилегла на нары, – вспоминает Саражуддин, – только на ночь прислонялась головой к мешкам. Такой она была, даже в этих чрезвычайных условиях продолжала следовать традициям, соблюдать ингушский эхь-эздел.
– По прибытии наша семья разместилась в школе с. Урюпинка. Было холодно, казахи, жившие в селе, все попрятались. Их предупредили, что к ним везут людоедов, – вспоминает Саражудин.
В соседнем селе Журавлевка жилось полегче, и он принял решение везти семью туда. Там было много Погоровых, Мазиевых, Богатыревых. Родственники приняли их. Саражуддин устроился в колхоз рабочим. В 1946 он женился. Но спустя две недели после свадьбы его арестовали и осудили на 11 лет строгого режима.
В лагерях было много ингушей и чеченцев. Они сразу объединялись в группы, иначе было не выжить в этих адских условиях.
Петропавловский этап запомнился Саражудину большой и жестокой дракой. Ингушей и чеченцев кинули к прибывшим из Ташкента заключенным, отличавшимся особой жестокостью. Если в некоторых тюрьмах ингушей и чеченцев не трогали, зная, что их лучше оставить в покое, то кое-где право на неприкосновенность приходилось отстаивать силой. Возможно, каждая группа пересыльных вайнахов проходила сквозь подобное. Потому что, описывая уже свое участие в красноярском этапе в повести «Голос из ада», ингушский писатель Юсуп Чахкиев рассказывает о схожей ситуации.
Полярники в тюремных робах
Путь арестанта Погорова лежал из Дудинки в Норильск, по узкоколейке, в 476 секретную стройку. Там заключенные давали подписку о неразглашении государственной тайны. Иногда слышали, что здесь налажено производство водорода, но точно никто не знал, да и честно говоря, истощенным и находящимся на грани жизни и смерти заключенным не было до этого никакого дела.
Саражудина ждал новый этап. На этот раз их, погрузив в самолеты, группами вывезли в Диксон. Он не знал, что его, в числе наиболее физически крепких заключенных, направляют в Арктику, для создания там условий для последующего приема здесь мирных специалистов – участников научных экспедиций.
Погоров пробыл в Арктике два года и два месяца.
После смерти Сталина тысячи заключенных были освобождены со снятием судимости. В их числе был и Саражудин. В числе первых он в ноябре 1956 года с семьей был уже на Родине в родном селе Мочх-Юрт. Однако в их доме жили осетины, которые не пустили его даже на порог. Спустя некоторое время он все же выкупил у осетина дом своего отца.
В 1992 году, во время так называемого осетино-ингушского конфликта, Саражудин, уже в преклонном возрасте, спасая свою семью от воинствующих осетинских молодчиков, вновь покинет свой дом.
Пять домов покинут в Пригородном районе и его сыновья. Мародеры-маргиналы не оставят от этих домов камня на камне. Но нельзя отнять у народа его многовековую историю, память поколений, Родину.
С горечью говоря об этой очередной несправедливости, он ничуть не жалеет о материальных потерях.
– Если бы мир состоял только из того, что мы видим и имеем, люди и народы давно перевелись бы, – говорит он с мудростью человека, в жизни которого было немало потерь и лишений.
